Новый год в воспоминаниях детей блокадного Ленинграда: «Нам дарили подарки с простреленными мандаринами»
Новый год всегда ассоциируется с надеждами. Надеждами, что дела - наладятся, здоровье – поправится, удачи – прибудет. Жители блокадного Ленинграда встречали новогодние праздники с одной надеждой – выжить и победить.
В стихотворении Александра Решетова «С новым годом!», опубликованном в газете «Ленинградская правда» 1 января 1942 года есть такие слова: «..В Ленинград к нам по трупам немецким/С хлебом входишь ты, сорок второй…». Хлеб. Главное слово, главная надежда ленинградцев… И – лучший новогодний подарок.
«… Кусочек хлеба оказался невеликим, весом не более пятидесяти граммов. Но формой и даже вкусом он очень напоминал ломтик, отрезанный от круглого ленинградского хлеба, который был так популярен в довоенное время. Лучшего подарка нельзя было придумать. Ребята это поняли и отнеслись к кусочку хлеба, как к самому драгоценному лакомству. Хлеб съедали отдельно от обеденных блюд, стараясь как можно дольше насладиться доставленным удовольствием. Мы… потом долго вспоминали и этот хлебный кусочек, и этот обед в школьном зале…» Так вспоминает праздничный новогодний утренник 1942 года Валентин Звонорев в размещенных на портале Президентской библиотеки «Записках блокадника».
Более 4000 уникальных документов ленинградцы, их дети и внуки передали на оцифровку в библиотеку на Сенатской, 3 в рамках масштабной акции, проведенной совместно с «Петербургским дневником» и «Радио России» к юбилею Великой Победы. Есть там и воспоминания маленьких ленинградцев, оставшихся в осаждённом городе. Каким был праздник Нового года для них? И кто знает, скольким сотням, тысячам блокадных детей эти новогодние праздники помогли выжить…
«31 декабря за мной зашел Коля Белкин и сказал, что Алевтина Андреевна велела меня привести в школу на встречу Нового года. Он меня еле вытащил из дома (я был совсем слабый), и мы с трудом дошли до школы на 11-й Красноармейской улице. Сначала нам показали концерт, а потом дали суп – лапшинки плавали в почти прозрачной воде, и второе – вермишель и котлетку. Так как я был совсем доходяга, Алевтина Андреевна одну добавочную порцию поделила межу мной и еще одним таким же мальчиком. Видимо, кто-то не смог дойти до школы, и порция осталась… После этого новогоднего вечера я стал как-то выкарабкиваться из своего предсмертного состояния, эта встреча и угощение меня спасли…», - из воспоминаний Исаака Базарского , опубликованных в книге «Блокадной памяти страницы», переданной Президентской библиотеке израильским Союзом ветеранов Второй мировой войны.
В той же книге Дмитрий Тарасевич пишет: «Запомнилась мне встреча 1942 года. Дня за два до Нового года мама собрала хорошие теплые вещи и выменяла их на ведро картофельных очисток. Из них испекла картофельные оладьи, а из кофейной гущи (мама долго ее собирала) – сладкие коврижки. Среди елочных игрушек, которыми мы украсили еловую веточку, нашлись конфетки, оставшиеся от прошлогодней елки. В самое тяжелое время блокады (зима 1941- 1942 годов) я понял, что сильный пол – это не мужчины, а женщины, я сужу по моей маме и сестре... Лишний кусочек хлеба, последнюю лепешечку отдавали мне и всегда подбадривали. В новогоднюю ночь две из четырех найденных конфет достались мне».
А вот воспоминания о новогодних праздниках в детском саду завода им.Кулакова, оставленные Галиной Звинской : «Приближался 1942 год… Решили украсить стены подвала рисунками детей… Бумага, цветные карандаши, дополнительные коптилки – и на стенах – война, и наши, конечно побеждают фашистов. Стало нарядно. 31 декабря… дети получили в подарок от города по соевой конфете, обед постарались приготовить получше… А на ужин случилось чудо. Белые румяные блины. Не представляю, как смогли сохранить на черный день несколько горстей настоящей крупчатки. Блины дети тут же окрестили довоенными…»
«Забыть невозможно» - так называются воспоминания Ирины Неуструевой о блокадном детстве, размещенные на портале Президентской библиотеки: «Приближался новый 1942 год. Мама хотела нас порадовать и устроить праздник. Елки, конечно, не было, и мама решила вместо елки использовать этажерку. Мы достали довоенные елочные игрушки, развесили и расставили их на этажерке... В некоторых подсвечниках остались маленькие огарки прошлогодних елочных свечек, и мы зажгли их на короткое время.… В моей детской памяти осталась нарядная этажерка, сверкающая шариками, золотым дождем и бусами. Может быть, для детей это было важнее еды. Говорят, что блокадных детей спрашивали, от чего они больше страдают: от голода, холода или темноты? И большинство детей ответили: от темноты. Кроме этого Нового года никаких детских радостей у нас не было…»
В семье Алисы Вишняковой до сих пор хранится «блокадный Мишка» - плюшевая игрушка, найденная в разрушенном доме и подаренная ей рабочими. Свои рукописные «Воспоминания о блокадных днях» она по почте прислала в Президентскую библиотеку. В них есть такие строки: «Мне повезло: меня устроили в д\сад №7 на 6 линии. Я очень благодарна заведующей д\сада, воспитателям. Они всячески старались нас отвлечь… Устраивали елку под Новый год. Дедом Морозом был дядя Костя – один мужчина на весь д\с. В новый Год нам дарили подарки с простреленными мандаринами».
Эти фантастические, невероятные в тех условиях мандарины помнят сотни ленинградцев. А история, как их под обстрелом доставили с Большой земли в осажденный город, стала легендарной. Машина, которая везла фрукты, получила около пятидесяти пробоин. Но мандарины, пусть и поврежденные вражескими пулями, все же доехали до маленьких ленинградцев…
Несмотря на бомбежки и артобстрелы, голод и холод, вопреки смерти, взрослые прикладывали все усилия, чтобы к детям хоть ненадолго пришел праздник. Так, в своих воспоминаниях о жизни в блокадном Ленинграде Николай Поляков рассказывает о Новогодней елке, организованной Ленинградским дом ученых в канун 1943 года. «По тогдашним масштабам елка получилась очень пышная. Из зоосада привезли маленького медведя, который не знаю какими судьбами уцелел, и двое сотрудников, которые, по-видимому, имели какое-то отношение к цирку, заставили его демонстрировать свою «ученость». Затем... показали маленькую дрессированную собачку, которая очень веселила детей. Были игры во главе с дедом морозом и хороводы около елки. Конечно, все это было бедно по сравнению с тем, что делается на елках сейчас, но это было в известной мере, даже величественно, по силе духа, по воле к жизни, по воле к победе».
В номере газеты «Ленинградская правда», вышедшем в свет в последний день самого тяжелого для осажденного города 1942 года, опубликован уникальный снимок известного «блокадного» фотографа Давида Трахтенберга. Фото сопровождает текст: «Перед нами самые юные ленинградцы. Год рождения 1942. Они родились и выросли в блокаде. Их отстояли. Защитили… Старшая из них Саня Русакова – ей 11 месяцев, вес 9 килограммов, вчера начала ходить… Юре Румянцеву 5 месяцев, весит он 7 килограммов… Большеглазый товарищ Юры – Толя Струганов старше его на полмесяца, но зато и весит больше него на 200 граммов… Растите, ребята! Вашему происхождению будут завидовать. Будут говорить: они родились в Ленинграде, в годину тяжелых и великих испытаний…»
… Дети военного поколения. Война перечеркнула их детство, но их отстояли, защитили… И кто знает, как сложилась бы их жизнь, если бы в ней не было тех, блокадных, простреленных мандаринов…
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|